Борис Рожин
Атака воздушных и морских беспилотников на Севастополь, судя по вчерашним заявлениям Путина после переговоров с Алиевым и Пашиняном, фактически способствовала интенсификации ударов по объектам украинской энергетической инфраструктуры — точно так же, как теракт на Крымском мосту способствовал волне ударов 10—12 октября, с которых, собственно, и началось выведение из строя украинской энергосистемы.
На 1 ноября данная кампания уже привела к тому, что Украина лишилась существенной части своих генерирующих и распределительных мощностей, добившись лишь незначительных пиар-эффектов с подорванной автомобильной веткой Крымского моста и повреждённым тральщиком в Севастополе.
Также эти удары позволили России напрямую поднять вопрос о текущей ситуации с зерновой сделкой, которая фактически не приносила существенных выгод России (ограничения на поставки зерна и удобрений, снять которые обещал Генсек ООН, так и продолжали действовать), а также позволяла нашим противникам использовать её для организации атак на российскую инфраструктуру в Крыму и различных схем для контрабанды боеприпасов.
Разумеется, Запад, как обычно, начал делать вид, что ничего такого не было и выход России из зерновой сделки носит немотивированный характер, точно так же, как отрицалось очевидное в случае с терактами на «Северных потоках» и на Крымском мосту. Но вместе с тем примечательно, какой вой поднялся после того, как Россия даже не вышла, а просто приостановила своё участие в зерновой сделке, отозвав гарантии безопасности (после чего лондонские страховщики также отказались страховать суда, идущие по зерновому коридору). Это наглядно показывает, кому именно была выгодна зерновая сделка в текущем виде.
Действия России в данном случае правильные, так как нашим врагам надо показывать, что у их действий есть цена, измеряемая в количестве уничтоженных ТЭС и ГЭС, а также в остановке движения судов, идущих в европейские порты.